Интервью
Алексей Киселёв: "Мы на самом деле открыли существование кратера Тунгусского метеорита"
В минувшем августе состоялась экспедиция преподавателя Нижегородского государственного педагогического университета имени Козьмы Минина Алексея Киселёва и сотрудника института прикладной физики РАН Андрея Антонова на место падения Тунгусского метеорита. И вот участники исследования объявили результаты: кратер существует. Корреспондент "НТА-Приволжье" побывал на открытой лекции и пообщался с руководителем проекта Алексеем Киселёвым.
Яркий болид в июне 1908 года видели на большой территории Восточной Сибири, звук взрыва был слышен на расстоянии более 1 тыс. км., а взрывную волну зафиксировали сейсмографы по всему миру. Но остатков космического тела так и не нашли, что вызвало сомнения в происхождении явления: от того, что оно взорвалось в воздухе, вплоть до того, что это мог быть инопланетный корабль.
Из-за того, что не нашли, в этом и есть загадка?
Да. Вот оно летело, его все видели, вот оно упало. Вот даже взрыв все видели. Приходят на место: лес лежит, следы взрыва есть, а кратера нет, метеорита нет.
В рамках нашего исследования не важно, это комета или метеорит. Мы ищем след взрыва на земле - кратер. А что конкретно, какова природа ударника? Это уже другой вопрос, на который надо бы найти ответ и возможно мы его найдём.
Как родилась идея поездки?
Я занимаюсь этой проблемой уже около 20 лет. Идею поиска кратера Тунгусского метеорита я начал разрабатывать ещё в 2008 году, когда стал участником международной экспедиции на место падения Тунгусского метеорита. И эта экспедиция была уже моей второй экспедицией. Но в первый раз меня туда на вертолёте доставили. В этот раз пришлось добираться своими ножками.
Как проходила экспедиция?
Это одна из самых сложных моих экспедиций, которые когда-либо проходили. Это месяцы подготовки, это кучи согласований. Это большая ответственность и большая опасность.
В целом экспедиция прошла удачно. Нам, с одной стороны, везло, а с другой стороны, мы хорошо подготовились.
Я участвовал во внутреннем конкурсе Мининского университета и получил грант на эту экспедицию. Т.е. вуз финансировал экспедицию. И вуз помог в диалоге с администрацией Тунгусского заповедника. Потому что попасть просто так простому человеку в эпицентр тунгусского взрыва нельзя, это закрытая территория. Разрешения я добивался шесть лет. Т.е. на самом деле план экспедиции был уже шесть лет назад готов. Но шесть лет заповедник был закрыт: сначала там был пожар, потом шли восстановительные работы, потом эпидемия. Каждый год была какая-то причина.
И вот 2022 год, я им весной звоню: "Вас не закрывают на всякие пожары и прочее? Да, вроде, нет. Ну давайте планировать". Но тоже не сразу всё получилось: "Вот большие дожди, вы не пройдёте, всё залило". Но мы настояли. И буквально за неделю до начала экспедиции нам звонили оттуда и говорили: "Ребята у нас идёт дождь, всё время дождь, куда вы в такой дождь пойдёте? Отложите". Говорю: "Нет, мы не можем откладывать дальше".
А какие-то международные сообщества участвовали, оповещались о результатах?
Изначально проект начинался в международном сотрудничестве с Holocene Impact Working Group. Представители этой группы поддерживали нас. Но в данный момент международное участие было приостановлено.
Конечно, мне бы хотелось, чтобы наши образцы исследовались в международных лабораториях.
По образцам поняли признаки кратера?
На самом деле у нас много аргументов, и образцы — это один из заключительных. Аргументами в пользу кратера является то, что мы получили в экспедиции. Это обнаружение перемешанной толщи местных пород и так называемые морфологические признаки, это признаки наличия вала, круглой кольцевой структуры, разрушения на окружающих территориях, их распространение. Косвенные подтверждения других исследований, которые проводились в 1960-1970 годы.
Ожидания оправдались?
Я ожидал, что на месте взрыва мы найдём так называемую ударную брекчию, щебенистые материалы. Мы их не увидели. Но зато мы нашли перемешанные толщи, погребённые деревья, образцы с шариками оплавов. Я это не предполагал, но это мы нашли.
Почему вашим предшественникам не удалось найти кратер, а у вас получилось?
В 70-е годы была проведена работа, в которой исследователи В.А. Воробьев и Д. В. Демин определили эпицентр взрыва по следам лучистого ожога. И они тогда почти попали в наш кратер. Ошиблись на каких-то метров 300-400. Мне кажется они ближе всех подошли к разгадке, но исходили из гипотезы воздушного взрыва.
Первый исследователь Тунгусского метеорита Леонид Кулик в качестве метеоритного кратера исследовал воронку выделенную в зоне так называемого "телеграфника”. Это участок сохранившегося леса с обрубленными сучьями в зоне эпицентра. Как выяснилось потом, воронка была карстовым провалом. Рядом с воронкой построили базу - два дома, лобаз и кузницу. Куликовская воронка и база находятся всего в двух километрах от выделенной нами структуры. Довольно близко.
Кроме того, были ребята, которые занимались микросферумами. Они ходили по территории и брали образцы торфа. Если бы они взяли образец торфа с того острова, где копали мы, они бы нашли там много микро- и макросферул. И были бы очень сильно удивлены. Скорее всего в то время было трудно попасть на остров, мешало болото. Нам пришлось искать упавшие деревья, чтобы по ним пройти открытую воду у края сплавины и попасть на остров. Со стороны ведь не видно. Остров как остров, пока не попадешь на него.
С какими препятствиями пришлось столкнуться в пути?
Это, конечно, большое расстояние, которое приходилось преодолевать практически по бездорожью. Понятие тропы в лесу, в Сибири, очень условное. Её как таковой нет: ты просто видишь, что здесь когда-то проходил человек. Всё время приходится идти по болотным кочкам, перешагивать деревья и делать это с рюкзаком весом 27 килограмм. От этого выматываешься буквально через 200 метров.
Пройти первый участок было очень тяжело. У нас был опасный момент, когда мы первый день шли девять часов и пришли на базу в час ночи. Это было очень экстремально, но потом мы более менее приспособились. И всё равно к концу пути ноги были сбиты абсолютно.
Потом уже почти месяц у меня болели связки на ногах. Сейчас уже все восстановилось.
Какую научную ценность несет ваше открытие?
Думаю, что научная ценность будет определена со временем. Полагаю, что после нашего заявления о том, что мы открыли кратер Тунгусского метеорита, нам наверняка никто не поверит. Потому, что это научная задача, которая давно считается нерешаемой. Т.е. мы решали нерешаемую научную задачу. И, если научное сообщество однажды согласится, я думаю, что оно вынуждено будет согласиться с нами, то это будет большим научным открытием, которое с одной стороны развеет столетнюю тайну, а с другой стороны закроет домыслы, опубликованные в тысячах научных публикаций.
А практическую?
Это развитие теории, как это вообще может происходить. Как это произойдёт в следующий раз. На самом деле такие тела в будущем наверняка будут падать. Мы заранее хотим знать, что произойдёт.
Планируются ли новые экспедиции к месту падения Тунгусского метеорита?
Экспедиции абсолютно необходимы. Пока о конкретных планах я не думаю. Следующий этап экспедиций потребует в N раз большего финансирования. Это уже непосильно мне. Это будет очень серьёзным проектом.
Кроме того, следующая экспедиция имеет смысл тогда, когда туда будет привезено серьёзное оборудование, подключены академические институты.
Я мечтаю о будущей экспедиции, но в ближайшее время мне достаточно будет того, что мы привезли. Мы потратим, наверное, полгода на то, чтобы обработать результаты этой экспедиции окончательно.
Сейчас мне бы хотелось, чтобы не моя экспедиция туда прошла, а прошла экспедиция кого-нибудь, кто бы нас проверил. Нам нужно, чтобы другие люди подтвердили наши результаты.
А уже потом мы будем разрабатывать саму тему, "копать глубоко", детализировать. Эта работа будет продолжаться.
Это не может быть всё-таки НЛО?
Мы же учёные, поэтому мы не верим в УФО-версию, пока не будут найдены какие-то весомые доказательства.
Комментарии